Скажем несколько слов об отношениях мирных горцев к немирным, а также и к нашим войскам. Наружные отношения между мирными горцами и нашими казаками вообще самые дружественные, что не мешает, однако, первым быть в самых тесных отношениях с немирными своими соседями.
Их аулы искони служили верным пристанищем шатающихся абреков, а потому, безусловно, доверяться горскому кунаку, вне его дома, не совсем благоразумно. Казаки знают это и в своих сношениях с кунаками не забывают осторожности. Мирные устраивают дела так, что находятся под покровительством обеих сторон: со своими единоверцами они дерутся по обязанности, страшась навлечь на себя неудовольствие Русских, а с нами – из любви к боевой жизни. Оттого милиция их, по большей части, плоха, а наезднические шайки очень хороши.
Нападение непокорных горцев на мирные аулы здесь на Правом фланге, за Кубанью – чрезвычайная редкость, совсем противоположное мы видели на Левом фланге, где мирные аулы подвержены гораздо сильнейшей опасности, нежели даже казацкие станицы: они испытывают страшную месть своих немирных единоверцев.
Мне рассказывали только один случай, бывший осенью 1853 года, когда значительная партия горцев собиралась на Кубани, с целью разорить Барсуковскую станицу. Против этой станицы, на другом берегу Кубани, находился аул, принадлежавший известному наезднику Росламбеку. Ни сам Росламбек, ни его подданные никогда не принимали к себе ни одного абрека. Было ли то делом расчета с их стороны, или следствием действительной преданности нашему правительству, но только Росламбек успел вооружить против себя множество вольных горцев, поклявшихся ему местью за нарушение одного из самых святых обычаев мусульман – гостеприимства.
Когда половодье помешало горцам переправиться на нашу сторону к Барсуковской станице, несколько человек из партии, недовольные Росламбеком, не желая возвращаться домой без добычи, уговорили и остальных напасть на его аул, тем более, что самого Росламбека не было в то время дома. Мирные горцы равнодушно смотрели на сбор этой партии, предполагая, что, по примеру прежних лет, им нечего опасаться за свою собственную безопасность, и набег хищников был тем успешнее, что произведен был внезапно, в то время, когда в ауле никто не подозревал даже возможности подобного нападения.
Сакля Росламбека была уничтожена до основания; нукеры, покусившиеся оружием защищать ее, были изрублены, а несколько человек из самых преданных нашему правительству, в том числе и все княжеское семейство, были увезены в плен. По первой тревоге, распространившейся за Кубанью, Росламбек прискакал домой и, застав одно пепелище, схватил небольшую милицию, попавшуюся ему под руку, и начал преследование.
Он скоро настиг горцев. Личная отвага его на первых порах увлекла было за собою и милицию; но скоро числительный перевес горцев охладил этот жар, и милиция остановилась в почтительном отдалении от своего князя.
Ни просьбы, ни угрозы не могли заставить ее атаковать толпу хищников; между тем, горцы, уважая мужество Росламбека, решились первые вступить в переговоры. Они издали стали кричать ему, чтобы он вернулся, угрожая в противном случае убить его.
– Вы взяли мое семейство, и я должен выручать его шашкой, или умереть, сражаясь за него! – отвечал Росламбек, и выстрелом из винтовки положил одного горца. Хищники продолжали отступать, уговаривая Росламбека возвратиться и обещая за незначительный выкуп отдать ему семейство. Но, вместо ответа, разгорячившийся князь выстрелил в другой раз в ближайшую толпу и убил лошадь.
Тогда, выведенные из терпения, горцы скрытно оставили в балке человек двадцать своих наездников, а сами продолжали заманивать его милицию, и когда Росламбек поравнялся с балкой, не подозревая засады, двадцать ружей почти в упор грянули по его отряду; сам князь был поражен несколькими пулями; растерявшаяся милиция едва успела подхватить его и повернула назад. Горцы дали на прощанье еще один залп и благополучно отступили в свои пределы.
Жена Росламбека была скоро выкуплена из гор своими родственниками, но уже за довольно значительную сумму. Она живет в ауле своего покойного мужа, хотя и не смеет продолжать его политику в отношении к своим беспокойным соседям.
Источник: В.А. Потто. Несколько дней на Кубани (из путевых записок, веденных на Кавказе в 1853-1856 годах) // Военный сборник, № 5. 1861
facebook.com